Дочери мертвой империи [litres] - Кэролин Тара О'Нил
Шрифт:
Интервал:
Но теперь мне хотелось, чтобы кто-нибудь что-то сделал, чтобы остановить большевиков.
Несколько часов спустя меня разбудил шум на лестнице. Громоподобный топот сапог. Я застыла. Помещение озарил свет керосиновой лампы, но нес ее не Агапов. Немов вернулся. И он пришел за мной.
– Ты сучка, – прошипел он.
Его товарищ отпер дверь, они подхватили меня под руки и подняли с пола. Я кожей ощущала их злость. Немов сделает мне больно, очень больно. Не желая повторения пыток, я стала пинаться и выбила из его руки лампу. Она разбилась, и пламя погасло, но их это не остановило. Они поволокли меня наверх, бросили на стул, связав. Веревки больно впились в запястья и лодыжки, точно зубы собаки.
Юровский уже ждал. Он подошел ко мне, и солдаты тут же отступили, уступая ему место. Его глаза пылали от злости. Я испуганно сжалась, но прятаться было негде. Мне не сбежать. Юровский поднял руку и наотмашь ударил меня ладонью по лицу. И так распухшая щека взорвалась болью. Кожа на губе лопнула, и оттуда брызнула кровь, испачкав рубашку Юровского.
Раньше он меня не трогал, только отдавал команды Немову. Но теперь не мог сдержаться. Весь потный, с бешеным взглядом. Волосы всклокочены, одежда помятая. Он словно сошел с ума.
Юровский схватил меня за челюсть. Пальцы вонзились в череп под ушами. Я испугалась, что голова лопнет, как орех. Как будто со стороны услышала свой стон. Дыхание Юровского было громче. Он приблизил свой острый нос к моему.
– Ты соврала мне, – сказал он хриплым голосом. – В пещере никого не было. Никаких признаков того, что там разбивали лагерь. Ни костра, ни навоза, задетой паутины на входе. Ее там никогда не было, да? Отвечай!
В голове стучало от боли. Я не могла ответить. Едва понимала, что он мне говорит.
Юровский закричал в отчаянии, а потом резко отпустил меня. Голова закружилась, к ушам прилила кровь.
– Почему ты ее защищаешь? – Он сжал руки в кулаки, и я сфокусировала на них взгляд. Но Юровский не стал бить меня, а прижал кулаки к вискам. – Ты была большевичкой. Твой брат был большевиком. Как получилось, что ты готова умереть за их дело, если тебя завербовали совсем недавно?
Если Юровский готов сражаться за какую-то идею, с этой идеей что-то не так. Как большевики позволяют существовать чекистам? Как может победить революция, которая уничтожает простых людей?
– Иди к черту' – закричала я. Кажется, я тоже схожу с ума. Чувствовала, что разум ускользает от меня. – Ты убил моего брата. Он был большевиком, и разве его это спасло? Он бы жизнь положил ради революции.
Юровский снова схватил меня за челюсть и зашептал прямо мне в ухо:
– Именно это он и сделал. Хотя я целился в тебя. Я и тебя прикончу, если не расскажешь, куда подевалась Романова. Я не позволю разрушить нашу партию. Знаешь, что мне пришлось сделать ради достижения наших целей? Я убил мальчишку, потому что он родился не у того отца. Я убил девушек. Невинных слуг. И теперь живу с этим каждый день. Я не позволю, чтобы мои усилия пошли прахом. Анастасия сбежала однажды. Но теперь не убежит.
Он отпустил меня, и я отпрянула, но облегчение длилось недолго.
Юровский отвязал мои руки и схватил левую.
– Немов. – Он щелкнул пальцами, подзывая.
Несколько мгновений спустя Юровский вонзил плоскогубцы под ноготь на среднем пальце и потянул.
Я кричала от боли. Все тело билось в агонии. Пытаясь прекратить пытку, я колотила его свободной рукой, но Юровского это не остановило. Он оторвал ноготь, а за ним еще один.
– Говори, где она, – сказал он, когда мои крики превратились в отчаянный плач.
Со лба на колени градом падал пот. Руки упали, левая подергивалась, как агонизирующая рыбина в огне. Тело сотрясалось от рыданий.
– Я могу продолжить, – вкрадчиво сказал Юровский. – Можем попробовать кое-что еще.
Я всхлипнула. Пальцы горели. Что может быть хуже этого? Я даже не могла представить.
– Тогда продолжаем, – сказал Юровский, взял мою руку и вонзил плоскогубцы под следующий ноготь.
– Ладно! – воскликнула я.
Анна наверняка уже уехала. Не знаю, сколько я пробыла в тюрьме, но красные уже давно собрались и покинули поселок. Анна и чехи должны были воспользоваться шансом и выдвинуться на юг. Она наверняка уехала.
Если нет, он ее убьет. Я больше не могла ее защищать. Я даже себя не могла защитить. Юровский победил.
– Она в усадьбе к северу от поселка. Старый дом Герских.
Юровский замер:
– Евгения, посмотри на меня.
Я подняла голову. Юровский наклонился ко мне, положив руки на колени. Его лицо, снова спокойное, было на одном уровне с моим. Он пристально смотрел на меня.
– Если ты врешь, то будешь умирать медленно и очень мучительно, – неторопливо произнес он. – Пока я не вернусь, с тобой посидит Немов. Если мы не найдем Романову, то тебя ждет огонь. Будешь гореть, пока не расскажешь правду или не умрешь. А теперь ответь мне и подумай хорошенько. Она действительно там?
– Да.
Он встал:
– Хорошо. Теперь…
И тут воздух взорвался. Снаружи раздался сильный гул, комната затряслась, послышался грохот падающих кирпичей. На секунду мне показалось, что мне мерещится и я действительно сошла с ума.
Юровский побежал к двери.
– Чехи! – закричал кто-то снаружи.
Глава 27
Анна
Когда село солнце, а небо окрасилось в темно-синий, Иржи с товарищами ушли. В Исеть они войдут под покровом ночи. Они отправились пешком, захватив винтовки и запасные патроны. Приготовления были тихие, мрачные. Иржи приподнял фуражку, прощаясь, и они исчезли в лесу. Я перекрестилась и прошептала молитву.
Оставаться снаружи, в темноте и под охраной всего пары человек, было небезопасно, так что я зашла в особняк. Расположилась в гостиной с ранеными. Карол сидел у окна, положив винтовку на колени. Приветственно кивнул мне, когда я вошла. Отросшие темные волосы упали на глаза, и ему пришлось откинуть их назад.
– Впереди долгая ночь, – сказал он по-русски. Он был одним из немногих чехов, которые разговаривали на моем языке, и получалось у него лучше, чем у Иржи. – Надеюсь, что Амброж будет спать. – Он кивнул на второго раненого.
Тот мирно сопел, а не стонал от боли, как обычно. Амброж умирал от лихорадки. Охлаждая его влажными компрессами, я лишь облегчала его страдания, но не лечила. Его уход был лишь вопросом времени.
Россия вышла из войны и тут же угодила в другую. Казалось, что вереница
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!